Утомленные солнцем-2 — железная рука Котова. Смотрела не сначала, что это за железная рука у комдива Котова?
Рука не железная, это самодельный протез, ему разбили кисть руки в НКВД, когда заставляли подписать показания против себя и своей семьи.
Остальные ответы
Похожие вопросы
Ваш браузер устарел
Мы постоянно добавляем новый функционал в основной интерфейс проекта. К сожалению, старые браузеры не в состоянии качественно работать с современными программными продуктами. Для корректной работы используйте последние версии браузеров Chrome, Mozilla Firefox, Opera, Microsoft Edge или установите браузер Atom.
Неубиваемые герои из эпопеи Никиты Михалкова возвращаются на экраны в очередной главе фильма «Утомленные солнцем. Цитадель»
Вспомним: персонажи Михалкова и Меньшикова, богатыри — не мы, воскресли 15 лет спустя (в 1994-м авторы не оставляли им шансов на жизнь) в некрофилической батальной мозаике «Предстояние», посвященной началу Великой Отечественной войны.
Вспомним: персонажи Михалкова и Меньшикова, богатыри — не мы, воскресли 15 лет спустя (в 1994-м авторы не оставляли им шансов на жизнь) в некрофилической батальной мозаике «Предстояние», посвященной началу Великой Отечественной войны. Стиль трагической монументальной фрески воспротивился режиссеру отчасти потому, что разорванные во времени и пространстве сюжетные нити он планировал связать в третьей серии. И само воскрешение героев в оборванном на полуслове фильме, и перелицовка дамы их сердец из хрупкой Дапкунайте в крепенькую Толстоганову вызывало недоумение.
Все разъяснилось-собралось воедино в «Цитадели». Энергичное линейное повествование о восьми днях 1943 года решено в разудалом жанре «небывальщины».
Сюжет. Арсентьев по приказу Сталина разыскивает Котова где-то в условных сталинградских степях (потому что без таких, как Котов, войну не выиграть), дабы поручить ему возглавить войско из 15 тысяч тыловиков, вооруженных палками. И взять во что бы то ни стало условную тевтонскую цитадель — упроченный древним камнем оплот фашистов. Помогут советским былинным героям: комар (залетевший сюда явно из «Сказки о царе Салтане»), паучок (он привяжется к прицелу вражеского пулемета и призовет смерть на голову интеллигентного пулеметчика, слушающего Вагнера) и белая мышка-норушка (та, что хвостиком махнет, керосин прольет, и вражеская крепость взорвется на глазах у изумленного геройского воинства). А еще есть сквозной герой — не мохнатый шмель, бабочка, легкокрылый мотылек, вьющийся вокруг обреченной головы Мити Арсентьева. Палача и спасителя Котова. Орудия и жертвы режима.
Это кино про то, что на себя надейся, а в отношениях с Господом не плошай. Чудо — всегда с тобой. Оно рождается в начале фильма в образе комара. Пищит над ухом бойца. Хлоп! И отвел смерть от бойца в окопе, «да спокойно в свой удел через море полетел». Новорожденный младенец в материнской «замазке» грузовик с ранеными спасет. И Надя папу встретит. И мина тебя полюбит. Только верь. А не веришь — взрыватель на место не встанет. Погибшие — не оживут.
Фильм решен с храбрым оперным замахом (трехактное строение со спасительной кодой). Опереточным удвоением (две старушки на семейной даче Котовых, два новорожденных, две волшебных мины, две атаки на неприступную каменную крепость). Театрален многослойно загримированный Сталин-Суханов, поднимающий веки лишь для того, чтобы «зарезать» взглядом собеседника. В окопных и фронтовых сценах сплав драмы и несокрушимого юмора шибает с экрана энергией былой михалковской режиссерской силы. Но в середине фильма герои возвращаются в комдивское имение. Тут начинается другое кино, путаное, вязкое. Несмотря на всю мелодраматическую истерику, богатая интимная биография Маруси-Толстогановой, вынужденно меняющей мужей, малопривлекательна. В дачном доме, даром что кругом война, жизнь будто замерла в сонном царстве. Только воздушной атмосферы, звенящей невысказанной драмой взаимоотношений, как в оскароносных «Утомленных солнцем», — нет. Поймав журавля в небе в «Неоконченной пьесе для механического пианино», режиссер пытается повторить свой фирменный жест… Но в кадре возникает журавль резиновый. Сжатый в руке комдива он пищит из последних сил. На поверку выходит надрыв под аккомпанемент пыльного рояля. Заявленный колдовской флер — чеховская взвесь иронии отчаяния — выветривается, разбивается о лодку коммунального быта.
Сам белозубый Котов — продолжение портретной киногалереи доподлинных «…спасителей, могучих избавителей». Не болтунов-либералов, не прозападных интеллектуалов. Царственных отцов отечества (Александр III в «Сибирском цирюльнике»). Вершителей справедливости (старшина судей в «12»). Непобедимых командиров, готовых на подвиг — хоть с палкой, хоть со скипетром, хоть со стальным когтем Фредди Крюгера. Если говорить о мифологической основе фильма — то народный миф здесь и олицетворяет прежде всего Котов (собирательный образ репрессированных военачальников от Тухачевского до Уборевича). Герой эпоса на белом коне, мученик и титан. «Вы большой человек, — говорит ему страдающий плоскостопием «епиходов» Кирик, очередной муж Маруси (Владимир Ильин), — если бы не мы, маленькие люди, не было бы вас, больших». Большого Котова Бог управил ответствовать и направлять. Миловать и наказывать.
В «Цитадели», которая смотрится, конечно же, лучше, чем «Предстояние», — с большей очевидностью проступают черты стиля «позднего Михалкова». Когда вроде все есть. И жанр придуман. Впрочем, сказка не очень срастается с дотошностью выписывания реалий, а метафоричность временами навязчива. И юмор каскадный есть. И переживания нешуточные. И кастинг даже на эпизодические роли точечный. Чего стоит эпизод с пьяным вдупель генералом (Романом Мадяновым), посылающим штрафников на гибельный штурм под прицелом заградотрядов. Или эпизод родов под артобстрелом бабы, изнасилованной немцем (Анна Михалкова), целомудренно рожающей в кадре маленького Иосифа прекрасного, разумеется, Виссарионовича. Игра актеров временами — совершенный блеск. Но с гигантским плюсом. Всего через край. Крика. Слез. Если говорить о претензиях к «Цитадели», они в стилистическом разнобое — менее очевидном, чем в «Предстоянии», но мешающем эмоциональному сочувствию героям.
В финале уже не удивляет очередное воскрешение комдива Котова, движущегося с однополчанами и любимой дочкой Надей на танке «на Берлин»… Его добрая улыбка над звездой героя, изуродованная в гэбистских застенках рука с выкидывающимся железным лезвием — юродивому немцу сулит милосердное прощенье, идейному ворогу — смерть лютую.
Премьера фильма состоялась не в Кремле, всего лишь в пяти залах «Октября». Ее не предваряли орудийные залпы пиар-кампании. В Москву в это время тащились километровые колонны автобусов с надписью «Дети», везущие солдатиков на репетицию парада. По Тверской шли танки, поблескивая в накрапывающем дожде. И казалось, впереди в Кремль едет сам комдив, олицетворяющий, так сказать, тягу к настоящей «железной руке».
Палкой в небо
Екатерина Данилова с премьеры «Цитадели» Никиты Михалкова
На экраны страны вышел фильм Никиты Михалкова — последняя часть «Утомленных солнцем» «Цитадель»
Случилось страшное — Никита Михалков повстречался с постмодернизмом.
Конечно, кажется странным, что художник такого масштаба и так тонко понимающий жизнь человеческого сердца вдохновился уже списанной в утиль модой — в постмодернизм наигрались уже все (включая графоманов и студентов творческих вузов), ему на смену пришел постпостмодернизм, да и тот был выброшен за полной бессмысленностью и невозможностью извлечь из него хоть какое-то содержание. И вот Никита Сергеевич разглядел, похоже, в старой бижутерии тусклый блеск, намекающий на семейные драгоценности. Ведь не случайно же именно этот ход был использован в последней, самой значительной, по мысли создателя, части киноэпопеи.
Или дело в другом? Не первый раз мы там, где дело касается Никиты Сергеевича, сталкиваемся с некоторым запозданием. Вот и в Сеть со своим «Бесогоном» он вышел с задержкой и страстью, которая должна была бы искупить опоздание, но вызвала ощущение некоторого конфуза.
Только не смейтесь. Но так получается, что главный герой последней части трилогии «Утомленные солнцем» «Цитадель» — паучок. Правда-правда. Генерал Котов во главе своей, если можно так сказать, армии — а он ведет на приступ неприступной цитадели 15 тысяч гражданских людей, пытавшихся было пересидеть войну (ан не вышло), вооруженных палками вместо ружей и автоматов, и, конечно же, попадает в прицел снайпера. Но какое-то темное пятнышко мешает снайперу. Он приглядывается — ба, да это паучок на тонкой нитке спустился к прицелу. Всюду жизнь, так сказать. И она, как мы знаем, сильнее смерти. А паучок, оказывается, мощнее цитадели. Снайпер высовывается, чтобы снять паучка, попадает на мушку к русскому снайперу, который с хорошей улыбкой пробивает тому голову. Немецкий снайпер падает ниц, вместе с ним падает сигарета (или трубка?), затем занимаются ноты, в изобилии рассыпанные по укрытию снайпера, огонь перекидывается на хлопчатобумажные перчатки, оттуда распространяется по деревянным перекрытиям.
Что дальше? Неприступная цитадель взлетает на воздух с максимальным грохотом и потрясением для вооруженной палками толпы. В числе прочих по-хорошему поражен и генерал Котов, почему-то вместо генеральской шинели одетый в потрясающее кожаное пальто очень хорошей выделки, на котором просто роскошно смотрятся алые с золотым шитьем погоны.
Вот так — мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку. Ну дело и пошло. Нет, есть еще кто-то сверху. Тот, кто послал в «Предстоянии» бездушную мину, спасающую хороших и наказывающую плохих.
Кроме паучка в фильме принимают участие неизменная мышка-норушка (проживает в одном помещении с немецким снайпером и гибнет от супервзрыва вместе с цитаделью), комар-пискун (тут прямая аллюзия со сказкой о царе Салтане, комар проделывает сложный путь от яйцеклетки до неубиваемого насекомого, заставляющего весь штрафбат задуматься о роли случая на войне — боец наклоняется согнать комара, а тут немецкий снайпер и влепляет в то место, где только что была его голова, пули) и бабочка, как всегда, символизирующая бренность человеческой жизни (то есть жизни Мити, героя Меньшикова,— с хлопком, губящим бледное насекомое, прерывается и его путь).
Перед премьерой «Цитадели» режиссер Никита Михалков особо указал на глубокую связь с фольклором своего последнего творения, предложив видеть в нем — да-да — сказку. Так что паучок в высшей степени оправдан. Также Никита Сергеевич объяснил: «Цитадель» — глубоко метафизическое произведение. И если «Предстояние» было о жизни рядом со смертью, то «Цитадель» — это о смерти рядом с жизнью. Потому что там, где все только начинается,— уже есть конец, а там, где заканчивается,— видно начало конца и конец начала. В общем, сказал мастер, это постмодернистское произведение, с чего мы и начали.
Таким оказался финал самого масштабного кинопроекта современной России.
Он начался почти 20 лет назад с бюджета в 2,8 млн долларов, «Оскара» и большого приза жюри Каннского кинофестиваля. Завершился, как мы знаем, провалом в прокате и на фестивалях первого фильма второй части (потому как конец — это только начало конца, как нам объяснили), то бишь «Предстояния», рекордным бюджетом в 33 млн евро и «Цитаделью» с бессмысленной постмодернистской каруселью, где главный негодяй (герой Меншикова) оказывается невольным благодетелем и спасителем, новая жизнь приходит в мир во время смертного ада (сцена рождения ребенка под бомбежкой), Котова возвращают из штрафбата к былому величию, чтобы кинуть на безумный приступ цитадели с невооруженной толпой, а русская бабка (Инна Чурикова) закрывает своим телом контуженого немца (с ним в финале встречается контуженая Надя — так что в сложной постмодернистской схеме противовесов все соблюдено).
Все возможные штампы — а что есть посмодернизм, как не игра со штампами и выворачиванием их наизнанку,— использованы и делают фильм абсолютно просчитываемым и предсказуемым. А дурная бесконечность упакованных друг в дружку образов-матрешек приводит режиссера и зрителя не к взлету души и новым открытиям, а на старую дачу, так празднично и счастливо снятую 20 лет назад, а нынче забитую старым хламом и ощутимо требующую ремонта.
Правда, пусть не историческая (этого тут нет, предупредил сам мэтр перед показом!), но характера, страдание надорвавшегося сердца, бедная любовь — все то, что так тонко умел делать Никита Михалков,— в этом фильме оказались совершенно не нужными (постмодернизм!) и выброшенными на помойку.
Впрочем, сказки рассказывают не для того, чтобы потрясти душу, а чтобы преподать урок. А Никита Сергеевич, как мы знаем, в последнее время все больше уходит в духовное наставничество.
Попробуем извлечь этот урок и мы.
Понятно, что в дурной бесконечности образов-перевертышей сама цитадель, давшая название фильму, это меньше всего крепость на горе. При внимательном просмотре фильма становится ясно: главная цитадель, которую штурмует герой Михалкова, это ускользающая молодость. Да какая там молодость — зрелость! Которая, будь она неладна, торопится смениться мудростью и благородными сединами. А главная драгоценность, за которую борется комдив Котов,— власть альфа-самца, на которую посягают более молодые, наглые и ничтожные. Понятно, что сам создатель фильма меньше всего имел это в виду. Но игрушки с постмодернизмом тем и коварны, что выворачивают и показывает иногда совсем не то, что хотел сам автор.
Это ведь в сценарии между событиями первого фильма и последнего прошло 7 лет, и главному герою в 43-м году те же 43 или 44 года. Но для создателя эпопеи и исполнителя главной роли минуло почти 20 лет. И то мощное эротическое чувство, которое создавало напряжение внутри любовного треугольника в «Утомленных солнцем — 1», в последнем фильме самым неожиданным образом выродилось в погоню главного героя за сексуальными победами и ускользающей бодростью. В попытку показать — да я еще очень и очень.
В седле, например, Никита Михалков смотрится отлично. Только в тот момент, когда Котов вскакивает на лошадь, камера почему-то стыдливо отворачивается к зарослям орешника. То же чувство зрительской и операторской неловкости вызывает и сцена любви между главным героем и его женой, прямо отсылающая нас к первому фильму (естественно, художника тянет к воспоминаниям о собственном триумфе, так что по-человечески понятно, почему в «Цитадель» включено несколько отрывков из «Утомленных-1»). Может, поэтому камера фиксируется на слезах Маруси (в «Цитадели» это Виктория Толстоганова, сменившая ретировавшуюся Ингеборгу Дапкунайте), пропустив момент высшего блаженства, но сосредоточившись на том, с каким удовольствием герой лежит. И видно — хорошо лежать Никите Сергеевичу. Вот устал, прилег.
Жена уезжает от Котова (у нас, постмодернистов, обретение, понятно, оборачивается расставанием), и тот гуляет на свадьбе потерявшего ноги фронтовика. Утрата жены, естественно, в свою очередь, должна обернуться обретением — и тут же возникает темпераментная брюнетка, которую Котов с ходу целует так, что видавшая виды бабенка валится с ног. Страстный поцелуй заканчивается вполне равнодушным похлопыванием новой подруги по крупу.
Безжалостное наступление возраста, как крапива на заброшенном дачном участке, лезет из всех щелей. Из проваленной эротической сцены. Из тщательной работы оператора. Из сценария, написанного той же недрогнувшей учительской рукой. А как объяснить старческую болтливость, поразившую Котова в этом фильме? А его непонятно откуда взявшуюся тягу к воспоминаниям — по любому поводу. Уже никто ничего не помнит, но Котов изводит всех воскрешением сцен ушедшей жизни и поисками пропавших фотографий. А крашенные в соломенный цвет волосы, отсылающие нас к балабановским «Жмуркам», так же как неожиданная привычка Котова свистком обращать на себя внимание домашних.
Тяжело удерживать молодость.
Уже хочется не оказаться в крепких объятиях этого наглеца с холеными усами, а просто с ним душевно поговорить. А ведь ему и правда есть что рассказать.
Как говорится, до 30 лет женщину спасает красота, потом работают связи, а после 50 — только наличные и дети.
С детьми все неплохо. Лучшие сцены этого фильма — это, несомненно, сцены с Анной и Надеждой Михалковыми.
С наличными — тоже. Бюджет в 33 млн евро еще долго будет предметом страстной зависти в кинематографической среде.
Есть еще и символика, которую запоздало и невыгодно для себя осваивает режиссер. Ну скажите, что означает голая палка, с которой Котов идет на штурм цитадели? А железный палец, которым наш герой заменил разбитый на допросах?
Этот палец — всем пальцам палец, он и режет, и колет. Богатый потенциал. Еще чуть-чуть — и наш Котов уже Бэтмен.
Я только не поняла, выдвижное там лезвие или нет.
- Журнал «Огонёк» №17 от 02.05.2011, стр. 40
- Екатерина Данилова подписаться отписаться
- Все о кино подписаться отписаться
- Новинки кино подписаться отписаться
Журнал
Сценарий для фильма под рабочим названием «Безусловный эффект шаровой молнии» Никита Михалков и Рустам Ибрагимбеков написали в 1993 году всего за несколько месяцев. Через неделю после окончания работы начались кастинги, которые прошли довольно быстро, так как режиссёр писал роли под конкретных актёров.
«Утомлённые солнцем», студия «ТРИТЭ», 1994, реж. Н, Михалков
Роли комдива Котова и его дочери Михалков писал для себя и дочери Надежды. Персонаж Мити сразу предназначался Олегу Меньшикову, так как режиссёру нравилось с ним работать ещё с эпизода в фильме «Родня». Однако у актёра был уже подписан контакт с одним румынским режиссёром, от которого он не хотел отказываться. Заполучить Меньшикова помог случай — румынский проект сорвался, и актёр оказался свободен. Для него роль в «Утомлённых солнцем» стала вторым триумфом после Костика в «Покровских воротах».
«Утомлённые солнцем», студия «ТРИТЭ», 1994, реж. Н. Михалков
Роль Маруси по режиссёрскому замыслу должна была играть Елена Яковлева, но на кастинг пришла актриса Ингеборга Дапкунайте, и Яковлевой даже не позвонили… Дапкунайте была знаменита только ролью Кисули из «Интердевочки», но режиссёр фильм не смотрел и актрису увидел впервые. Она приехала на пробы без приглашения — узнала, что Михалков снимает новый фильм и решила попытать удачи. Режиссёр был покорён её открытостью и лёгкостью.
«Утомлённые солнцем», студия «ТРИТЭ», 1994, реж. Н. Михалков
Дача, где происходили события фильма, находилась недалеко от города Кстово. Она принадлежала мэру Нижнего Новгорода Дмитрию Беднякову, и большая часть предметов интерьера была собственностью хозяина. Когда много лет спустя Никита Михалков снимал продолжение фильма, то дачу пришлось воссоздавать в павильонах «Мосфильма».
«Утомлённые солнцем», студия «ТРИТЭ», 1994, реж. Н. Михалков
Действие фильма происходит летом, а съёмки шли в ноябре. На улице было холодно, и актёрам, изображавшим пляжный отдых, приходилось мёрзнуть в купальниках и плавках и полоскать рот холодной водой, чтобы не шёл пар. На деревья вручную приклеивали искусственные листья… Начинать съёмки летом Никита Михалков не хотел из-за дочери — дети растут быстро, через полгода она бы изменилась, а ему был нужен конкретный возрастной период.
«Утомлённые солнцем», студия «ТРИТЭ», 1994, реж. Н. Михалков
Название фильму дало популярное в конце 30-х годов танго «Утомлённое солнце». Это была мелодия Ежи Петерсбурургского «Последнее воскресенье», в Польше её ещё называли «танго самоубийц», для которой написал текст поэт Иосиф Альверк. Впервые танго было исполнено в 1937 году — через год после событий фильма.
«Утомлённые солнцем», студия «ТРИТЭ», 1994, реж. Н. Михалков
В 1994 году фильм был представлен на Каннском кинофестивале. Никита Михалков не скрывал, что ехал за главным призом, поэтому победа Квентина Тарантино с «Криминальным чтивом» его сильно обидела. Несмотря на то, что «Утомлённые солнцем» получил Гран-при, режиссёр зарёкся в будущем представлять свои фильмы на фестивале. Однако через шестнадцать лет в тех же Каннах одним из претендентов на «Золотую ветвь» был фильм «Утомлённые солнцем — 2: Предстояние»…
«Утомлённые солнцем», студия «ТРИТЭ», 1994, реж. Н. Михалков
Неудача на Каннском кинофестивале была полностью компенсирована триумфальной победой фильма на «Оскаре». Американская киноакадемия вручила «Утомлённым солнцем» приз как лучшему фильму на иностранном языке, и это первый и пока что единственный «Оскар» постсоветского кинематографа. Получать приз Никита Михалков вышел с девятилетней Надей. После церемонии её спросили: «Вот ты получила „Оскар“, что думаешь по этому поводу?», девочка радостно ответила: «Наверно, мне теперь хороший велосипед купят!».
«Утомлённые солнцем», студия «ТРИТЭ», 1994, реж. Н. Михалков
В 2009 году Лондонский национальный театр поставил пьесу «Утомлённые солнцем». Режиссёр Говард Дэвис был давним поклонником творчества Никиты Михалкова и ещё в 1990-м году ставил спектакль по его фильму «Неоконченная пьеса для механического пианино». Публика спектакль приняла с восторгом, критики тоже оценили, правда отметили, что «Kotov» в исполнении актёра Кирана Хайндса слишком похож на Иосифа Сталина.
www.spectaclesalondres.fr
История «Утомлённых солнцем» не закончилась с получением премии «Оскар» и зрительского признания по обе стороны океана. Спустя несколько лет Никита Михалков начал работать над продолжением, которое вышло в двух частях — «Предстояние» и «Цитадель». Так как оба фильма поднимали тему Великой Отечественной войны, перед съёмками Никита Михалков погрузился в изучение сотен документов, воспоминаний и писем, часть из которых хранилась в архивах ФСБ.
«Утомлённые солнцем – 2: Предстояние», студия «ТРИТЭ», 2010, реж. Н. Михалков
Вместо Ингеборги Дапкунайте роль Маруси в продолжении сыграла Виктория Толстоганова, так как после выхода первой части отношения режиссёра и актрисы испортились. Михалков говорил, что не стал приглашать Дапкунайте, так как она начала сниматься в развлекательных шоу и этим испортила свою репутацию в его глазах. По версии актрисы причины были совсем другие, но она их решила не озвучивать… В продолжении так же не снималась Светлана Крючкова — её заменила Зоя Буряк, а вместо ушедших их жизни Вячеслава Тихонова и Инны Ульяновой их героев сыграли Владлен Давыдов и Эвелина Сакуро.
«Утомлённые солнцем – 2: Предстояние», студия «ТРИТЭ», 2010, реж. Н. Михалков
Для съёмок продолжения выстроили мост через Клязьму, церковь и цитадель, вырыли несколько километров траншей, обустроили блиндажи и землянки. В работе задействовали десятки единиц боевой техники — советские и немецкие танки и противотанковые пушки, «катюши», немецкие мотоциклы, сохранившиеся «полуторки» военных лет и машины, собранные специально для съёмок. Актрисы, игравшие медсестёр, в том числе и Надежда Михалкова, проходили стажировку в военном госпитале им. Бурденко. Первый фильм продолжения частично снимался в Германии с участием немецких актёров, второй фильм был снят в окрестностях Москвы, Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода.
«Утомлённые солнцем – 2: Цитадель», студия «ТРИТЭ», 2011, реж. Н. Михалков
Никита Михалков хотел, чтобы актёры сами пережили то, что приходилось испытывать солдатам, поэтому дублёров на площадке был минимум. Его самого засыпали килограммами промёрзшей земли, и он дубль за дублем выбирался из завала. Надежда Михалкова чуть не захлебнулась, когда снимали сцену крушения баржи, а её героиня выныривала из-под полотнища с красным крестом. Дмитрий Дюжев сам играл сцену со сгоранием заживо. Кстати, чтобы сыграть белоруса Ваню, Дюжев похудел на несколько килограмм, обесцветил волосы, работал с педагогом по белорусскому и даже пытался загорать с дуршлагом на лице, чтобы получились естественные веснушки.
«Утомлённые солнцем – 2: Предстояние», студия «ТРИТЭ», 2010, реж. Н. Михалков
Первая часть продолжения вышла в 2010 году, а премьера второй состоялась через год. Фильм «Утомлённые солнцем — 2: Предстояние» участвовал в конкурсе Каннского кинофестиваля — на финальных титрах зал взорвался аплодисментами, но никаких призов фильму не дали. «Утомлённые солнцем — 2: Цитадель» был отправлен на «Оскар» несмотря на то, что возглавлявший отборочный комитет режиссёр Владимир Меньшов отказался подписывать протокол отборочной комиссии и настаивал на выдвижении на конкурс драмы Андрея Звягинцева «Елена». Повторить триумф первой части масштабному фильму не удалось.