Что такое pacta sunt servanda

Принцип pacta sunt servanda и ответственность по международным договорам Российской Федерации Текст научной статьи по специальности «Право»

В статье исследуется связь фундаментального принципа международного права pacta sunt servanda (договор должен исполняться) и правоотношения ответственности по международным договорам РФ. Определяются условия, при которых возможно несение ответственности по международному договору Российской Федерации. Делается вывод о необходимости несения ответственности в случае нарушения международного договора РФ , применяемого на временной основе.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

PACTA SUNT SERVANDA PRINCIPLE AND RESPONSIBILITY UNDER INTERNATIONAL TREATIES OF THE RUSSIAN FEDERATION

The author of the article studies the relationship of the fundamental international law principle of pacta sunt servanda (contract must be executed) and the responsibility under international treaties of the Russian Federation. The conditions under which responsibility under an international treaty of the Russian Federation is possible are determined. The conclusion about the necessity of sharing responsibility in case of violation of the international treaty applied on a temporary basis is made.

Текст научной работы на тему «Принцип pacta sunt servanda и ответственность по международным договорам Российской Федерации»

ШУТКИН Михаил Викторович, юрист ООО «ИстЭнергоГрупп» (г. Волгоград)

ПРИНЦИП PACTA SUNT SERVANDA И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ПО МЕЖДУНАРОДНЫМ ДОГОВОРАМ

В статье исследуется связь фундаментального принципа международного права pacta sunt servanda (договор должен исполняться) и правоотношения ответственности по международным договорам РФ. Определяются условия, при которых возможно несение ответственности по международному договору Российской Федерации. Делается вывод о необходимости несения ответственности в случае нарушения международного договора РФ, применяемого на временной основе.

Международный договор РФ, международное право, ответственность

Значение международных договоров, как и международного права в целом, в современном мире возрастает. Подчеркивая значение договора в развитии международного права, видный представитель международного права, профессор Кембриджского университета Лоуренс Опенгейм (1858-1919) писал: «Семья народов в настоящее время не является обществом, подобным государству, нет и центральной власти, которая могла бы создавать для нее право тем путем, каким парламенты создают его внутри страны, т.е. путем создания законов. Поэтому, «единственным способом, каким международное право может быть создано. [является] заключение членами семьи народов договоров, предусматривающих известные нормы их поведения на будущее время»1.

В отечественной юридической науке констатируется, что одной из важнейших особенностей становления новой модели современного мира является все большее стремление государств закреплять свои отношения на основе многосторонних и двусторонних до© Шуткин М.В., 2010

говоров, а также соблюдать принятые на себя международные обязательства. По мнению Т.Д. Матвеевой, это «обусловлено, прежде всего, тем, что: договорная форма позволяет достаточно четко сформулировать правомочия и обязательства сторон; договорным регулированием охвачены сегодня все, без исключения, области международных отношений; государства последовательно заменяют обычаи договорами; договоры наилучшим образом обеспечивают согласование и взаимодействие международных норм и норм внутригосударственного законодательства»2.

Очевидно, что эффективность любого международного соглашения зависит от добросовестного исполнения всеми его участниками заключенных в нем обязательств. Венская конвенция о праве международных договоров 1969 года3 уже в преамбуле отмечает необходимость соблюдения в отношении международного договора принципа pacta sunt servanda (договор должен исполняться), а ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров гласит: «Каждый действующий договор обяза-

телен для его участников и должен ими добросовестно выполняться»4.

Отношения между государствами и другими субъектами международного права в процессе осуществления прав и исполнения обязательств по международным договорам должны вести к добросовестному выполнению таких международных договоров. При нарушении обязательств одной из сторон автоматически и независимо от воли сторон возникает соответствующее правоотношение ответственности, которое по своей сущности является охранительным правоотношением и призвано восстановить нарушенные права стороны договора путем компенсации материального или морального ущерба, побудить стороны выполнять свои обязательства надлежащим образом. И.И. Лукашук относит несоблюдение международных обязательств к сложному и многогранному институту ответственности. Ссылаясь на международно-судебную практику, он утверждает, что «существует единый общий режим ответственности, независимо от того, нарушено ли обязательство, вытекающее из договора или из общего института международного права»5. При таком подходе к природе ответственности логичным представляется вывод, что принцип ответственности является «обеспечивающей мерой», которая наполняет дополнительным содержанием принцип pacta sunt servanda и гарантирует его реальное соблюдение всеми субъектами международного права.

Готовность России неукоснительно следовать одному из важнейших принципов международного права — принципу добросовестного выполнения международных обязательств -выражена в конституционном закреплении роли международного договора в правовой системе России.

Конституция Российской Федерации (ст. 15, ч. 4) гласит, что «международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы». Нормы таких международных договоров обладают приоритетом по отношению к внутренним законам. Ст. 15 (ч. 4) Конституции гласит: «Если международным договором Российской Феде-

рации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Следовательно, нормы международного договора, участником которого является Россия, могут быть использованы субъектами правоприменения в качестве источника права. Договор обладает приоритетом в отношении любых законов как федеральных, так и субъектов Федерации, принятых до заключения договора и после того. Однако договоры не обладают приоритетом над положениями самой Конституции Российской Федерации.

Обязательство исполнять международные договоры, участником которых является Российская Федерация, подтверждается принятым в 1995 году Федеральным законом «О международных договорах Российской Федерации»6, в преамбуле которого подчеркивается: «Российская Федерация выступает за неукоснительное соблюдение договорных и обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права — принципу добросовестного выполнения международных обязательств».

Международно-правовая ответственность России возникает только после подтверждения факта действительности договора, а также признания его юридической обязательности для России. Поэтому принципиально важно разобраться в законодательной процедуре выражения согласия на обязательность договора. Решения о согласии на обязательность для Рос -сийской Федерации международных договоров принимаются органами государственной власти Российской Федерации в соответствии с их компетенцией, установленной Конституцией Российской Федерации, Федеральным законом, иными актами законодательства Российской Федерации.

Международные договоры вступают в силу для Российской Федерации в соответствии, в порядке и сроки, предусмотренные в договоре или согласованные между договаривающимися сторонами. В соответствии со ст. 24 Венской конвенции о праве международных договоров «договор вступает в силу в порядке и в дату,

предусмотренные в самом договоре или согласованные между участвовавшими в переговорах государствами. При отсутствии такого положения или договоренности договор вступает в силу, как только будет выражено согласие всех участвовавших в переговорах государств на обязательность для них договора»7. Способы выражения согласия на обязательность договора для РФ соответствуют ст. 11 Венской конвенции и воспроизводятся в ст. 6 Федерального Закона РФ № 101-ФЗ «О международных договорах», которая закрепляет, что согласие может выражаться путем «подписания догово -ра; обмена документами, образующими договор; ратификации договора; утверждения договора; принятия договора; присоединения к договору; применения любого другого способа выражения согласия, о котором условились договаривающиеся стороны».

Официальные сообщения Министерства иностранных дел Российской Федерации о вступлении в силу международных договоров Российской Федерации опубликовываются.

Согласно А.Н. Талалаеву, с момента вступления международного договора в силу для Российской Федерации начинается «осуществление порождаемых договором прав и обязанностей в конкретной международной или внутренней ситуации»8.

Необходимо особенно подчеркнуть, что требования принципа pacta sunt servanda в полной мере распространяются и на международные договоры РФ, которые применяются временно до вступления договора в силу. Временное применение договоров основывается на взаимной заинтересованности государств начать исполнение договоров как можно быстрее, но в данном случае необходимо осознание того, что и ответственность по такому договору государство несет в полном объеме (за исключением специально оговоренных изъятий), а прекращение временного применения договора возможно, если государства не договорились об ином, после уведомления других государств, между которыми временно применяется договор, о своем намерении не стать участником договора (п. 2 ст. 25 Венской конвенции).

Временное применение международных договоров может вызвать практические трудности как внутригосударственного, так и международного характера. Такие трудности возникли при временном применении РФ Договора к энергетической хартии (далее ДЭХ). Целью ДЭХ, как закреплено в ст. 2, является «оказание содействия долгосрочному сотрудничеству в области энергетики на основе взаимодополняемости и взаимной выгоды, в соответствии с целями и принципами Хартии»9.

ДЭХ и Протокол Хартии по энергетической эффективности и смежным природоохранным аспектам были подписаны в декабре 1994 года и вступили в силу в апреле 1998 года. Россия подписала, но не ратифицировала Договор.

Согласно ст. 45(2) ДЭХ, любая подписавшая сторона может при подписании ДЭХ заявить о своем несогласии на временное применение. В таком случае ни подписавшая сторона, сделавшая такое заявление, ни инвесторы этой подписавшей стороны не могут претендовать на преимущества, вытекающие из временного применения. Российская Федерация подписала ДЭХ, но не сделала заявления в соответствии со ст. 45(2) ДЭХ, что означает временное применение РФ указанного договора с момента его вступления в силу. Любая подписавшая сторона может также прекратить временное применение ДЭХ посредством письменного уведомления депозитария ДЭХ (правительство Португалии) о своем намерении не становиться договаривающейся стороной в соответствии со ст. 45(3) ДЭХ. Такое уведомление было сделано, 20.10.2009 истек 60-дневный срок с момента регистрации правительством Португалии уведомления российской стороны о прекращении временного применения Договора к Энергетической хартии (ДЭХ). РФ, как сторона, подписавшая договор, применяла его более 10 лет на временной основе. Что касается ДЭХ, важным является вопрос

о том, могут ли частные лица воспользоваться правом на арбитражное рассмотрение согласно ст. 26 при режиме временного применения. Временное применение является надежным способом немедленного приведения договоров в действие, а в отношении арбитража не сделано никаких оговорок, несмотря на многочис-

ленные, часто тщательно сформулированные оговорки и возможности для отказа в ДЭХ. Соответственно, ст. 26 ДЭХ должна применяться на временной основе в режиме, установленном ст. 45 ДЭХ, так же, как и любое другое положение ДЭХ. В связи с этим, принятие к рассмотрению Постоянным третейским судом в Гааге исковых заявлений от Yukos Universal Ltd. (Соединенное Королевство — остров Мэн), Veteran Petroleum Trust (Кипр), Hulley Enterprises Ltd. (Кипр) против Российской Федерации будет являться вполне обоснованным и соответствующим нормам международного права. Автору представляется, что Российской Федерации необходимо сосредоточить усилия на доказательстве невозможности временного применения

ряда положений договора в конкретный период, учитывая положения ст. 45 ДЭХ, которая гласит, что временное применение стороной ДЭХ возможно «в той степени, в которой такое временное применение не противоречит ее конституции, законам или нормативным актам». В случае вынесения судом решения оно будет юридически обязательным.

В заключение хотелось бы отметить, что только соблюдение международных обязательств, включая справедливое несение ответственности за их нарушение, могут способствовать укреплению международного доверия и взаимного уважения между государствами, выстраиванию надежных и предсказуемых отношений между странами.

1 Оппенгейм Л. Международное право. М., 1948. С. 47. Т. 1.

2 Матвеева Т.Д. Договор в международном праве: лекция. М., 2009. С. 9-10.

3 Венская конвенция о праве международных договоров от 23 мая 1969 года: коммент. М., 1997.

5 Лукашук И.И. Право международной ответственности. М., 2004. С. 149.

6 О международных договорах Российской Федерации: федер. закон Рос. Федерации от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ // Рос. газ. 1995. 21 июля.

7 Венская конвенция о праве международных договоров. С. 58.

8 Талалаев А.Н. Право международных договоров. Действие и применение международных договоров. М., 1985. С. 30-34.

9 Договор к энергетической хартии. URL: http://www.encharter.org/mdex.php?id-=178&L=1#c497 (дата обращения: 13.04.2010).

PACTA SUNT SERVANDA PRINCIPLE AND RESPONSIBILITY UNDER INTERNATIONAL TREATIES OF THE RUSSIAN FEDERATION

Контактная информация: e-mail: mih00mih@gmail.com; vi-mih@yandex.ru

Рецензент — Чертова Н.А., доктор юридических наук, профессор кафедры теории истории государства и права, декан юридического факультета Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Pacta sunt servanda (договоры должны исполняться)

PACTA SUNT SERVANDA (ДОГОВОРЫ ДОЛЖНЫ ИСПОЛНЯТЬСЯ)

Страховая услуга должна быть описана предельно четко и конкретно

В № 20 (205) «АГ» вышла статья партнера компании «Первая Юридическая Сеть» Павла Курлата о фактах недобросовестного поведения страхователей, которые наиболее наглядно проявляются в массовых видах страхования, а все чаще – и при страховании товаров на складе, грузов, в сегменте страхования различного оборудования и техники. На примерах из судебной практики автор анализировал возможные методы борьбы с подобным явлением. Представляем иную точку зрения по рассматриваемой проблеме.

Правило, вынесенное в заголовок, которое еще совсем недавно применялось главным образом в сфере международного права, сегодня можно смело квалифицировать как главный принцип российского страхования. Таковым его сделала судебная практика по спорам, связанным с исполнением страховых договоров. При этом суды дают своеобразное толкование данного правила: речь идет не о том, что подлежат безусловному исполнению все условия договора страхования, а исключительно обязательство страховщика по выплате страхового возмещения или страховой суммы.

Справедливости ради следует отметить, что такое положение вещей в значительной степени спровоцировано самими страховыми организациями, которые систематически безосновательно отказывают в страховых выплатах или производят такие выплаты не полностью. Не случайно, что сегодня страховые споры составляют наибольшую долю из всех судебных разбирательств. Понятно, что подобная ситуация не могла не вызвать ответной реакции общества и государства. Максимально жесткая по отношению к страховщикам судебная практика – это одно из проявлений такой реакции.

Это общие замечания по поводу тех вопросов, о которых говорится в комментируемой статье. А теперь по поводу конкретных тем, затронутых в ней.

Начну с последней. Автор статьи рекомендует максимально широко применять для доказательства наличия умысла страхователя на наступление страхового случая уголовное судопроизводство, по крайней мере, добиваться возбуждения уголовного дела в отношении страхователя, которого страховщик подозревает в недобросовестности. Этот тезис подкрепляется конкретным примером из судебной практики, когда страховщику с помощью следствия по уголовному делу удалось доказать, что страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, что в силу п. 1 ч. 1 ст. 963 ГК РФ является основанием для освобождения страховщика от обязанности по выплате страхового возмещения.

Из этого примера следует несколько важных выводов. Во-первых, совершенно очевидно, что категория умысла не работает в гражданско-правовых отношениях участников договоров страхования. И причина этого не только в том, что в гражданском праве до сих пор отсутствует четкая дефиниция понятия «умысел», а достаточно широкая формулировка термина «вина», приведенная в п. 1 ч. 2 ст. 401 ГК РФ (отсутствие должной степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от лица по характеру обязательства и условиям оборота, и непринятие им всех мер для надлежащего исполнения обязательства), не позволяет компенсировать этот пробел. Главная причина заключается в том, что суды все попытки страховщика доказать умысел страхователя, застрахованного лица или выгодоприобретателя на наступление страхового случая изначально воспринимают как стремление уйти от исполнения своих обязательств, что мешает объективной оценке обстоятельств, приводимых страховыми компаниями.

Сергей ДЕДИКОВ,
старший партнер Общества страховых юристов,
преподаватель Российской академии народного хозяйства и государственной службы
при Президенте РФ

Полный текст статьи читайте в печатной версии «АГ» № 21 за 2015 г.

Принцип рacta sunt servanda в механизме обеспечения выполнения обязательств по международным договорам Текст научной статьи по специальности «Право»

Статья освещает юридическое содержание и сущность принципа pacta sunt servanda . Автор занимает позицию, согласно которой обязательность международных договоров основана не только на согласительной природе договорных норм, но и на взаимной заинтересованности сторон в договоре. В статье объясняется природа принципа pacta sunt servanda с позиции jus cogens, теоретически обосновывается значение принципа как предпосылки формирования механизма обеспечения выполнения обязательств по международным договорам.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Pacta Sunt Servanda Principle in the Mechanism of Ensuring for Meeting Commitments under International Treaties

An article emphasizes the juridical content and essence of the pacta sunt servanda. The author takes up position which explains obligatoriness of international treaties through conciliation nature of contractual rules and mutual interest of the parties to a treaty. The article deals with the pacta sunt servanda as jus cogens and substantiates that the principle is a significant precondition for the mechanism of ensuring for meeting commitments under international treaties.

Текст научной работы на тему «Принцип рacta sunt servanda в механизме обеспечения выполнения обязательств по международным договорам»

ПРИНЦИП РАСТЛ SUNT SERVANDA

В МЕХАНИЗМЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ПО МЕЖДУНАРОДНЫМ ДОГОВОРАМ

Восточно-Сибирский институт МВД России, г. Иркутск

Статья освещает юридическое содержание и сущность принципа pacta sunt servanda. Автор занимает позицию, согласно которой обязательность международных договоров основана не только на согласительной природе договорных норм, но и на взаимной заинтересованности сторон в договоре. В статье объясняется природа принципа pacta sunt servanda с позиции jus cogens, теоретически обосновывается значение принципа как предпосылки формирования механизма обеспечения выполнения обязательств по международным договорам.

Ключевые слова: pacta sunt servanda; международный договор; выполнение обязательств; обеспечение обязательств.

Механизм обеспечения выполнения обязательств по международным договорам является комплексным правовым явлением, включающим в свое содержание целый ряд международно-правовых институтов (институт обязательности, институты, связанные с добросовестностью, средства обеспечения выполнения обязательств, институты международных судебных органов, институт ответственности) [1]. Основной предпосылкой, способствовавшей формированию названного институционального механизма, является принцип pacta sunt servanda — «договоры должно соблюдаться», сконцентрировавший в себе представления об обязательности международных договоров, а впоследствии — о добросовестности их выполнения.

Принцип pacta sunt servanda принято связывать с цивилистической наукой и практикой и с именами Г. Гроция и С. Пуфендорфа, правоведами Нового времени. В действительности правило pacta sunt servanda проистекает из средневекового канонического права, основанного на христианских текстах. Изначально основная идея принципа состояла в том, что все обещания равны перед Богом, а отступление от них равносильно лжи, является греховным и заслуживает церковного осуждения [2]. Современное прочтение принципа применительно к публично-правовой теории не отступает от идеи об обязательности выполнения договорных обязательств, однако имеет свои особенности. Отечес-

твенный юрист-международник Ф. Ф. Мар-тенс не подвергал сомнению тот факт, что договоры должны быть соблюдаемы договаривающимися сторонами на основании правила pacta sunt servanda. При этом он один из первых в отечественной науке международного права задался вопросом, на чем в реальности основывается обязательность договоров. Ф. Ф. Мартенс справедливо усомнился в основательности нравственного, религиозного объяснения обязательности договоров, а также подверг критике концепции «самоограничения воли» и «правосознания человеческого рода» [3]. Ученый полагал, что обязательность и собственно юридическое значение международных договоров основывается на признании правоспособности одного государства другим. «Государства должны признать друг друга субъектами права, — писал Мартенс, — они должны признать взаимные права: иначе никакие сношения между ними невозможны» [4]. Другой выдающийся отечественный юрист-международник, Г. И. Тункин, полагает ошибочным мнение Ф. Ф. Мартенса и соглашающегося с последним В. М. Шуршалова о том, что «степень обязательности и исполнимости международных договоров определяется мерой их соответствия действительно разумным потребностям государств в их взаимных отношениях» [5]. Полагаем, следует согласиться с мнением Ф. Ф. Мартенса, достаточно дальновидно пояснившего, что исполнимость международных договоров тем

лучше обеспечивается, чем полнее учтены жизненные взаимные отношения между сторонами договора. В этом контексте утверждение, что договоры зачастую нарушаются именно в связи с тем, что заключены без знания и достаточного уважения взаимных разумных отношений и пользы контрагентов [6], заслуживает поддержки. В несоответствии между интересами государства и международным правом видит причину нарушения договорных норм и А. Шейх [7].

Подтверждение вышеуказанному мнению можно найти также в трудах М. Капустина, который, говоря о формах внешнего выражения (формулировании) международного права в своем конспекте лекций 1873 г., указывает, что возведение международных договоров (трактатов) на уровень общей международной нормы «зависит от их внутренней силы, от более-менее верного выражения в них начала справедливости». Однако даже если за договором сохраняется статус «сепаратного закона», а не общей нормы, все они «имеют безусловно обязательную силу» [8]. М. Капустин полагает, что aequitas (справедливый) трактат «должен быть исполняем, в противном случае вопрос переходит в область факта и решается силой». Лучшим обеспечением выполнения международного договора М. Капустин полагал его соответствие действительным интересам и положению народов, а также способность изменяться согласно с этим положением [9]. В современной науке международного права также существует позиция, согласно которой соглашения «основаны не на «взаимном доверии», а на признании общих или взаимных интересов и на расчете на то, что собственный интерес будет побуждать обе стороны уважать свои обязательства» [10]. Л. Х. Мингазов отмечает, что «вступая во взаимодействие с другими участниками международной системы, каждое государство делает это не случайно, но преднамеренно и целенаправленно, руководствуясь при этом собственными потребностями и интересами» [11]. К. Холсти полагает, что одной из основных причин выполнения международно-правовых обязательств является взаимная выгода [12].

Примечательным примером из современной договорной практики может служить Конвенция о правах ребенка 1989 г., к которой государствами было сделано большое количество оговорок (зачастую общего

характера), что в результате привело лишь к формальному участию в Конвенции ряда государств (Ирана, Малайзии, Туниса и др.) при отсутствии реальной потребности в международном договорном регулировании данной сферы и без осознания практической пользы от выполнения обязательств по Конвенции. Важно заметить, что степень обязательности выполнения международных договоров действительно может находиться в прямой зависимости от заинтересованности государства, однако национальные интересы государства, практическая польза договора, закономерности общественного развития, политические условия не влияют на действительность договора. Это означает, что международный договор, признаваемый действительным в соответствии с нормами международного права, обязателен для выполнения, однако интенсивность активных действий государств по практическому выполнению того или иного договорного обязательства может отличаться в зависимости от реальной заинтересованности. Эту идею и несет в себе принцип pacta sunt servanda. Иллюстрацией может служить ставший почти хрестоматийным пример с выполнением обязательств по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) 1990 г. и Соглашению об адаптации ДОВСЕ 1999 г., выполнявшихся практически в одностороннем порядке Российской Федерацией в силу реальной заинтересованности в безопасности границ европейской части России. Следует иметь в виду, что отсутствие заинтересованности государства, смена политических приоритетов, утрата видимой пользы от выполнения договорных обязательств не влекут недействительности договора, т. е. договор не становится необязательным; невыполнение обязательств по договору в таких ситуациях приобретает характер нарушения, а исключение могут составлять только случаи коренного изменения обстоятельств. В данном контексте принцип pacta sunt servanda играет роль обеспечительного условия, гарантирующего обязательность действительных договоров вне зависимости от изменений геополитической конъюнктуры.

Важно и такое понимание обязательности международного договора, которое увязывается с согласительной природой формирования договорных норм. По мнению О. И. Тиунова, «обязательность» заключенных соглашений (договоров) «выражает

отношения долженствования, «заданность» деятельности субъектов права, когда они должны поступать именно так, а не иначе»

[13]. В силу того что способом создания нормы международного права является соглашение (посредством согласования воль

[14]), именно соглашение необходимо считать критерием юридической обязательности международно-правовой нормы (договорной или обычной). Принцип pacta sunt servanda в полной мере отражает эту концепцию: то, о чем договорились (пришли к согласию), должно соблюдаться. По замечанию В. Я. Суворовой, «каждая международно-правовая норма обязательна уже в силу заложенного в ней согласия государства» [15]. О. И. Тиунов полагает, что обязательность в конечном итоге ведет к необходимости субъекта международного права организовать свою волю таким образом, чтобы способствовать реализации соглашения (договора). Д. Пруит склонен придавать значение не качественной характеристике — согласительной природе договорных отношений, а количественной — числу соглашений между государствами. По его мнению, «чем большее число соглашений действует между двумя нациями и чем более они значительны для них, тем более обязывающими является каждое из них» [16].

Существенное внимание юридическому содержанию принципа pacta sunt servanda в международном праве уделялось в советский период развития отечественной науки международного права. Научные исследования того времени отличает стремление идеализировать значение принципа, признавая за ним не только универсальный характер, но и не допуская отступления от буквы международного договора. Во время Венской конференции 1968—1969 гг. советская делегация высказывала мнение о том, что «точное применение договоров имеет существенное значение для устойчивых международных отношений» [17]. А. Н. Та-лалаев полагает, что принцип pacta sunt servanda означает «строгое и точное соблюдение» вытекающих из международного договора обязательств [18]. О. И. Тиунов несколько смягчает подход к пониманию сущности рассматриваемого принципа, указывая, что «честное соблюдение международных договоров означает строгое следование как букве, так и духу договора» [19]. При таком взгляде принцип pacta sunt servanda объединяет как очевидную обяза-

тельность всех правомерных договоров (соответствие букве), так и необходимость их добросовестного выполнения (соответствие духу). Некоторым зарубежным исследователям также свойственно рассматривать сущность принципа pacta sunt servanda как пронизывающего все международное право и предполагающего скрупулезную точность в выполнении обязательств не только с позиции буквы, но и духа международного договора [20]. Полагаем, вести речь о точном и неукоснительном соблюдении обязательств по международному договору можно в случаях, когда договор имеет абсолютные показатели выполнимости (например, количественные ограничения, стоимость товаров или услуг и пр.). В большинстве же публичных международных договоров заложены обязательства сторон общего характера, выполнение которых во многом зависит от добросовестности поведения сторон в договоре. В этом смысле отсутствует единый алгоритм, обеспечивающий выполнение договорных обязательств, однако общим обеспечительным условием неизменно остается обязательность договора (принцип pacta sunt servanda) при дискреционном праве сторон в договоре выбирать способы выполнения обязательств по нему.

Придавая большое значение принципу pacta sunt servanda (а впоследствии и принципу добросовестного выполнения обязательств), ученые советского периода вместе с тем не относили названный принцип к разряду «основных норм». Г. И. Тункин писал: «Если правильно, что без того или иного принципа невозможно существование современного международного права, то это еще не значит, что такой принцип является «основной нормой» в том смысле, что все международное право покоится на ней и исходит из нее. Таково положение и с нормой pacta sunt servanda» [21]. Ученому вторит А. Н. Талалаев, критикующий позиции «буржуазных» юристов, в частности Г. Кельзена и Д. Анцилотти, относительно основного характера нормы pacta sunt servanda как не имеющие юридического обоснования [22]. Такая критика справедлива в силу того, что принцип pacta sunt servanda развивался так же, как и иные принципы и нормы международного права и имеет ту же согласительную природу.

Коль скоро принцип pacta sunt servanda не отнесен к «основной норме» международного права, достаточно важным будет

выяснить, является ли он обязательным, императивным принципом (jus cogens).

Императивным следует считать такой принцип (или норму), действие которого государства не могут приостановить по соглашению в своих взаимных отношениях. Это обстоятельство не означает бессрочности действия международных договоров и не отменяет возможности их изменения и прекращения. Однако в любой момент времени, когда международный договор считается действующим и действительным, он подлежит выполнению на основании императивного принципа. Например, в Лондонском протоколе 1871 г. между Австро-Венгрией, Великобританией, Германией, Италией и Турцией был впервые в договорной форме закреплен принцип pacta sunt servanda и за существенное начало международного права признавалось то, что ни одна держава не может ни освободить себя от обязательств трактата, ни изменить его постановлений иначе как с согласия договаривающихся сторон, достигнутого посредством дружеского уговора» [23].

Следует отметить, что в науке международного права представлена концепция, сторонники которой в принципе отрицают наличие императивных норм в международном праве (Г. Келзен, П. Гуггенхайм, Г. Шварценбергер, А. Серени). Главный аргумент об отсутствии jus cogens сводится к непризнанию за международным правом свойств хорошо организованной и эффективной правовой системы. Так, по утверждению Г. Шварценбергера, императивные нормы, в отличие от диспозитивных, предполагают существование эффективного юридического порядка, имеющего законодательные и судебные органы, которые могут создавать принципы публичного порядка и могут в конечном итоге опираться на преобладающую физическую силу [24]. Отметим, что в современной международно-правовой доктрине существует справедливое мнение, согласно которому представления о международном праве как о жестко детерминированной системе, подкрепленной механизмом принуждения, не соответствуют объективной действительности [25]. Если международное право изначально не отвечает и не может отвечать требованиям, предъявляемым Г. Шварценбергером, обосновывать отсутствие императивных норм этим обстоятельством неверно.

Справедливости ради следует указать, что в противовес отрицанию jus cogens

были и сторонники данного явления в международном праве, хотя некоторые из них были крайне осторожны в своих высказываниях по этому поводу (Г. Даам, У. Шойнер, Ш. Руссо, П. Ретер, Р. Куадри, Х. Аречага). В настоящее время наличие jus cogens практически не подвергается сомнению; кодифицированные нормы Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. [26], а также Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями от 21 марта 1986 г. [27] являются тому подтверждением. К императивным принципам следует отнести все основные общепризнанные принципы современного международного права [28]. И принцип pacta sunt servanda относится к их числу. «Как фундаментальный принцип, без которого невозможно существование международного права, поддержание мира и межгосударственного сотрудничества, этот принцип относится к императивным нормам современного международного права», — пишет А. Н. Талалаев [29]. Немецкий ученый К. Страпп в работе «Международное правонарушение» отмечает в качестве бесспорного факта наличие в международном праве некоторых правил, подлежащих всеобщему (универсальному) применению. К их числу относится и максима pacta sunt servanda, выступающая мерой обязанности и критерием (тестом) ответственности государств [30]. Ф. Лист и А. Тейзен характеризуют принцип pacta sunt servanda в качестве фундаментального принципа всего международного права, что не подлежит обсуждению [31]. Л. А. Камаровский подчеркивал, что «обязательность договоров вытекает прямо и с логической необходимостью из основных положений права, обеспечивающих мирное сожительство народов» [32]. Ф. И. Кожевников писал, что «принцип pacta sunt servanda является основой всяких международных отношений и вытекает из самой природы международного общения государств» [33]. По мнению Дж. Фиц-мориса, принцип pacta sunt servanda «является принципом естественного права, обладающим характером jus cogens постулатом международного права, дающим системе последнего объективную действительность, т. е. действительность, независимую от согласия единиц, являющихся его субъектами» [34]. Правило pacta sunt

servanda «лежит в основе всей структуры международного права» [35], указывал Специальный комитет Генеральной ассамблеи ООН по принципам международного права. Императивный характер нормы pacta sunt servanda признает и О. И. Тиунов, характеризуя ее как норму общего международного права, отклонение от которой недопустимо [36].

Заслуживают внимания мнения, согласно которым принцип pacta sunt servanda сложно отнести к jus cogens ввиду наличия в теории и практике международного права clausula rebus sic stantibus (клаузулы неизменности обстоятельств). Так, Т. Элайес считает последнюю исключением, не позволяющим говорить об императивном характере pacta sunt servanda [37]. Л. А. Алексидзе также склонен отрицать императивный характер принципа международного права со ссылкой на clausula rebus sic stantibus, так как в конечном счете все зависит от того, смогут ли договориться два государства [38].

Полагаем, возможность применения клаузулы rebus sic stantibus не влияет на императивный характер принципа pacta sunt servanda как такового. Исключительный, коренной характер изменений обстоятельств, способствовавших заключению международного договора, является не столь частым явлением, чтобы ссылки на clausula rebus sic stantibus из категории исключений перевести в разряд правил. Г. Ламмаш в своей работе «Международное право в послевоенный период» настаивает на необходимости строгого соблюдения международных договоров и сводит случаи применения rebus sic stantibus лишь к двум видам договоров: 1) договоры, согласно которым побежденное государство уступает часть своей территории победителю (такие соглашения не содержат обязательств воздержаться от попыток вернуть эту территорию в будущем) [39]; 2) союзнические договоры. Для всех остальных международных договоров, имеющих силу и подлежащих выполнению, действует только правило pacta sunt servanda [40]. Крайне важно не увязывать императивный характер pacta sunt servanda с существованием клаузулы неизменности обстоятельств, а понимать, что практическое использование клаузулы не нарушит jus cogens только если будет добросовестным.

Резюмируя анализ различных мнений относительно юридической природы и сущности принципа pacta sunt servanda, следует сделать ряд выводов. Во-первых, принцип утвердился в современном международном праве в качестве jus cogens. Во-вторых, императивный характер принципа выступает одной из основ обязательности международных договоров, равно как и согласительная природа самих договорных норм; в то же время нельзя не брать в расчет заинтересованность государств и пользу, получаемую от выполнения договорных обязательств, при оценке степени обязательности международного договора (субъективный показатель) и его реальной выполнимости. В-третьих, принцип pacta sunt servanda имеет существенное исключение в виде clausula rebus sic stantibus, которое не отменяет, однако, его характера jus cogens. В-четвертых, принцип pacta sunt servanda является концентрацией представлений об обязательности выполнения международных договорных обязательств, носит универсальный характер, т. е. применим к любым договорным режимам вне зависимости от состояния развития международного права и международного правопорядка. В-пятых, принцип pacta sunt servanda является основной предпосылкой формирования институционального механизма обеспечения выполнения обязательств по международным договорам, гарантирующей обязательность международных договоров. q

1. См. подробнее: Симонова (Никитенко) Н. С. Институциональный механизм обеспечения выполнения обязательств по международным договорам: понятие, основные элементы / / Моск. журн. междунар. права. 2013. № 3. С. 60—77.

2. Полдников Д. Ю. Проблема обязательности договоров : взгляд Саламанской школы XVI века // Право. 2011. № 2. С. 39.

3. Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. В 2 т. М., 2008. Т. 1. С. 299.

5. Тункин Г. И. Теория международного права. М., 2006. С. 140.

6. Мартенс Ф. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 301.

7. Sheikh A. International Law and National Behavior. A Behavioral Interpretation of Contemporary International Law and Politics. New-York, London, Sydney, Toronto, 1974. P. 254.

8. Капустин М. Международное право : конспект лекций / / Золотой фонд российской науки международного права. Т. 1. М., 2007. С. 176. Печатается по изд. 1873 г.

10. McGhee G. East-West Relations Today // US Department of State Bulletin. 1964. N 1292. P. 488.

11. Мингазов Л. Х. Эффективность норм международного права : теоретические проблемы : дис. . д-ра юрид. наук. Казань, 2000. С. 287-288.

12. Кроме выгоды автор называет также привычку, престиж и боязнь репрессий. См.: Holsti K. J. International Politics. A Framework for Analysis. New Jersey, 1967. P. 411.

13. Тиунов О. И. Принцип соблюдения международных обязательств. М., 1979. С. 75.

14. См., напр.: Пугина А. О. Международное правотворчество как особый вид создания системы норм / / Междунар. публичное и частное право. 2008. № 1. С. 4—6.

15. Суворова В. Я. Рецензия // Изв. вузов. Правоведение. 1976. № 6. С. 132. Рец. на кн.: Тиунов О. И. Принцип соблюдения договоров в международном праве. Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 1976. 152 с.

16. Pruitt D. Foreign Policy Decision. Threats and Compliance to International Law // American Society of International Law. Proceedings, 58th Annual Meeting. Washington, 1964. P. 56-57.

17. Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 2. Действие международных договоров. М., 2006. С. 15.

18. Талалаев А. Н. Право международных договоров. Действие и применение договоров. М., 1985. С. 6, 7, 11.

19. Тиунов О. И. СССР и обеспечение международных договоров : учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. Иркутск, 1989. С. 19.

20. Ion Th. P. Sanctity of Treaties // The Yale Law Journal. 1911. Vol. 20, No. 4. P. 280.

21. Тункин Г. И. Указ. соч. С. 197.

23. Лондонская конференция. СПб., 1871. С. 9-10.

24. Schwarzenberger G. A manual of International Law. 5th edition. London, 1967. P. 29-30.

25. Смбатян А. С. Эволюция международного правопорядка: универсализация или фрагментация? // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2013. № 6. С. 51.

26. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/ conventions/ law_treaties.shtml; Международное публичное право : сб. документов. Т. 1. М., 1996. С. 67-87; Doc. UNO A/Conf. 39/27, 23 May 1969. P. 16.

27. Работа комиссии международного права. Изд. 4. Нью-Йорк, 1988. С. 398-437; Действующее международное право. Т. 1. М., 1996. С. 372-409; Международное публичное право : сб. документов. Т. 1. С. 87-113. Конвенция в силу не вступила. Россия не является участником Конвенции.

28. См., напр.: Тункин Г. И. Указ. соч. С. 140.

29. Талалаев А. Н. Указ. соч. С. 21.

30. Strupp K. Das Volkerrechtliche Delikt. V. III, part 1a of Handbuch des Völkerrechts, edited by Professor Fritz Stier-Somlo. Berlin, 1920. 223 p. Цит. по: Borchard E. M. Review // The American Journal of International Law. 1921. Vol. 15. N 1. P. 146.

31. Liszt F., Teisen A. The Reconstruction of International Law // University of Pennsylvania Law Review and American Law Register. 1916. Vol. 64, No. 8. P. 767.

32. Камаровский Л. А., Ульяницкий В. А. Международное право. М., 1908. С. 117.

33. Цит. по.: Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 2. С. 4.

34. Fitzmaurice J. British Year Book of International Law. 1959. P. 195. Цит. по.: Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 2. С. 2.

35. Doc. A/AC/25L. 38/Add.7. April 21, 1966. P. 4.

36. Тиунов О. И., Каширкина А. А., Морозов А. Н. Выполнение международных договоров Российской Федерации. М., 2012. С. 13, 15.

37. Elias T. New Horisons in International Law. 2nd ed. Dordrecht, 1992. Цит. по: Талалаев А. Н. Указ. соч. С. 21-22.

38. Алексидзе Л. А. Некоторые вопросы теории международного права. Императивные нормы. Jus cogens. Тбилиси, 1982. С. 323.

39. Lammasch H. Das Völkerrecht nach dem Kriege. Oslo. Vol. 3. P. 160-162.

40. Op. cit. P. 162-172.

Алексидзе Л. А. Некоторые вопросы теории международного права. Императивные нормы. Jus cogens / Л. А. Алексидзе. — Тбилиси : Изд-во Тбилис. ун-та, 1982. — 425 c.

Камаровский Л. А. Международное право / Л. А. Камаровский, В. А. Ульяницкий. — М., 1908. — 412 с.

Капустин М. Международное право : конспект лекций / / Золотой фонд российской науки международного права. — Т. 1. — М., 2007. — Печатается по изд. 1873 г.

Лондонская конференция. — СПб. : [б. и.], 1871. — 215 с.

Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 2. Действие международных договоров / И. И. Лукашук. — М. : Волтерс Клувер, 2006. — 342 с.

Мартене Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. В 2 т. / Ф. Ф. Мар-тенс ; под ред. В. А. Томсинова. — М. : Зерцало, 2008. — Т. 1. — 391 с.

Международное публичное право : сб. документов. Т. 1. — М. : БЕК, 1996. — 282 с.

Мингазов Л. Х. Эффективность норм международного права: теоретические проблемы : дис. . д-ра юрид. наук / Л. Х. Мингазов. — Казань, 2000. — 464 с.

Полдников Д. Ю. Проблема обязательности договоров: взгляд Саламанской школы XVI века // Право. — 2011. — № 2. — С. 39—50.

Пугина А. О. Международное правотворчество как особый вид создания системы норм // Междунар. публичное и частное право. — 2008. — № 1. — С. 4—6.

Действующее международное право. Т. 1. — М. : Моск. независимый ин-т междунар. права, 1996. — 409 с.

Самбатян А. С. Эволюция международного правопорядка: универсализация или фрагментация? / / Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11, Право. — 2013. — № 6. — С. 50—57.

Симонова (Никитенко) Н. С. Институциональный механизм обеспечения выполнения обязательств по международным договорам: понятие, основные элементы // Моск. журн. междунар. права. — 2013. — № 3. — С. 60—77.

Суворова В. Я. Рецензия // Изв. вузов. Правоведение. — 1976. — № 6. — С. 132—133. — Рец. на кн.: Тиунов О. И. Принцип соблюдения договоров в международном праве. — Пермь : Изд-во Перм. унта, 1976. — 152 с.

Талалаев А. Н. Право международных договоров : Действие и применение договоров / А. Н. Талалаев. — М. : Междунар. отношения, 1985. — 219 с.

Тиунов О. И. Принцип соблюдения международных обязательств / О. И. Тиунов. — М. : Междунар. отношения, 1979. — 273 с.

Тиунов О. И. СССР и обеспечение международных договоров : учеб. пособие / О. И. Тиунов. — 2-е изд., перераб. и доп. — Иркутск : Изд-во Иркут. унта, 1989. — 267 с.

Тиунов О. И. Выполнение международных договоров Российской Федерации / О. И. Тиунов, А. А. Каширкина, А. Н. Морозов. — М. : Норма, 2012. — 319 с.

Тункин Г. И. Теория международного права / Г. И. Тункин ; под общ. ред. Л. Н. Шестакова. — М. : Зерцало, 2006. — 396 с.

Borchard E. M. Review // The Amerkan Journal of International Law. — 1921. — Vol. 15, N 1. — P. 135—176.

Do^ A/AC/25L. 38/Add.7. April 21, 1966. P. 3—27.

Do^ UNO A/Conf. 39/27, 23 May 1969. P. 16.

Fitzmaurice J. British Year Book of International Law. 1959. — 432 p.

Holsti K. J. International Politics. A Framework for Analysis. New Jersey, 1967. — 712 p.

Ion Th. P. Sanctity of Treaties // The Yale Law Journal. — 1911. — Vol. 20, N 4. — 382 p.

Lammasch H. Das Völkerrecht nach dem Kriege. — Oslo : Publications de l’Institut Nobel norvegien. Vol. 3. — P. 160-162.

Liszt F. The Reconstruction of International Law / F. Liszt, A. Teisen // University of Pennsylvania Law Review and American Law Register. — 1916. — Vol. 64, N 8. — P. 765-796.

McGhee G. East-West Relations Today // US Department of State Bulletin. 1964. -No. 1292. — 562 p.

Pruitt D. Foreign Policy Decision. Threats and Compliance to International Law / / American Society of International Law. Proceedings, 58th Annual Meeting. — Washington, 1964. — P. 56-57.

i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Schwarzenberger G. A manual of International Law. — 5thedition. — London : Steven and Sons Ltd., 1967. — 317 p.

Sheikh A. International Law and National Behavior. A Behavioral Interpretation of Contemporary International Law and Politics. — New-York, London, Sydney, Toronto : John Willey and Sons Inc., 1974. — 352 p.

Pacta Sunt Servanda Principle

in the Mechanism of Ensuring for Meeting

Commitments under International Treaties

Key words: pacta sunt servanda; international treaty; meeting commitments; ensuring commitments.

Действие принципа pacta sunt servanda

Конституционный Суд в определении от 9 июня 2015 г. № 1276-О по жалобе гражданина Дениса Викторовича Матвеева (1) дал оценку статусу Рабочей группы по произвольным задержаниям и принимаемым ею мнениям

Иванов Алексей

Адвокат АП Краснодарского края, управляющий партнер АБ «Правовой статус»
03 августа 2015

Ранее Европейский Суд по правам человека признал, что исходя из сложившейся практики рассмотрение обращения в Рабочей группе аналогично разбирательству в самом Европейском суде по индивидуальным жалобам, поданным в соответствии со ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Следовательно, мнения, принимаемые Рабочей группой, содержащие квалификацию конкретной ситуации произвольного лишения свободы с точки зрения норм международного права и прямое указание государству на наличие или отсутствие нарушения прав человека в отношении конкретного лица, принципиально не отличаются ни от решений ЕСПЧ, ни от соображений Комитета по правам человека.

Правовые позиции, изложенные Конституционным Судом в определении от 28 июня 2012 г. № 1248-О (2) относительно соображений Комитета, должны полностью распространяться и на мнения Рабочей группы.

Конституционный Суд в определении от 9 июня 2015 г. № 1276-О дал оценку статусу Рабочей группы и вслед за ЕСПЧ отметил, что процедура Рабочей группы аналогична – как в процессуальном аспекте, так и с точки зрения ее потенциальных последствий – индивидуальной жалобе, предусмотренной ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, т.е. представляет собой процедуру международного разбирательства или урегулирования.

Конституционный Суд сослался на принцип международного права pacta sunt servanda и указал на обязанность каждого участвующего в Пакте государста обеспечить любому лицу, права и свободы которого, признаваемые в Пакте, нарушены, эффективное средство правовой защиты. Российская Федерация не может оставить без последствий мнение Рабочей группы в случаях, когда в нем установлено нарушение положений Пакта.

Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом, принятие Рабочей группой мнения с просьбой (призывом) к Российской Федерации принять меры по исправлению положения лица, чье задержание было, с точки зрения Рабочей группы, произвольным вследствие нарушений норм Пакта, может стать поводом, достаточным для вынесения прокурором постановления о возбуждении производства ввиду новых обстоятельств.

Таким образом, Конституционный Суд подтвердил готовность Российской Федерации неукоснительно следовать принципу pacta sunt servanda и обязанность выполнения Российской Федерацией международных обязательств.

Конституционный Суд практически приравнял мнения Рабочей группы по произвольным задержаниям к решениям ЕСПЧ.

Даже несмотря на то, что мнения Рабочей группы по произвольным задержаниям не являются обязательными для выполнения, это не означает, что они могут быть оставлены Российской Федерацией без внимания и правовых последствий.

Принятие мнений Рабочей группой по произвольным задержаниям должны толковаться Российской Федерацией в качестве повода, достаточного для возбуждения производства ввиду новых обстоятельств, направленного для пересмотра приговора, определения и постановления суда. В противном случае, это лишает всякого смысла не только обращение с индивидуальными жалобами в данные органы, но и само существование данного права.

Однако весьма странным видится нежелание Конституционного Суда рассмотреть дело по существу только по тем основаниям, что, исходя из жалобы и приложенных к ней материалов не следует, что Д.В. Матвеев обращался к прокурору за возбуждением производства ввиду новых обстоятельств, ведь обращение с жалобой в прокуратуру не считается эффективным средством правовой защиты (это неоднократно подтверждал ЕСПЧ и личный опыт обращения в органы прокуратуры).

Вместе с тем, даже несмотря на некоторую противоречивость и нежелание Конституционного Суда рассмотреть по существу жалобу Д.В. Матвеева, можно сделать вывод об использовании наряду с обращением в ЕСПЧ, такого важного механизма, как обращение с индивидуальной жалобой в Рабочую группу по произвольным задержаниям.

________________________________
1. Определение Конституционного Суда РФ от 9 июня 2015 г. № 1276-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Матвеева Дениса Викторовича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // www.ksrf.ru.

2. Определение Конституционного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 1248-О «По жалобе гражданина Хорошенко Андрея Анатольевича на нарушение его конституционных прав пунктом 5 статьи 403, частью четвертой статьи 413 и частями первой и пятой статьи 415 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2013. № 1.

Что такое pacta sunt servanda

Принцип pacta sunt servanda и ответственность по международным договорам Российской Федерации Текст научной статьи по специальности «Право»

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Шуткин Михаил Викторович

PACTA SUNT SERVANDA PRINCIPLE AND RESPONSIBILITY UNDER INTERNATIONAL TREATIES OF THE RUSSIAN FEDERATION

Текст научной работы на тему «Принцип pacta sunt servanda и ответственность по международным договорам Российской Федерации»

Pacta sunt servanda (договоры должны исполняться)

PACTA SUNT SERVANDA (ДОГОВОРЫ ДОЛЖНЫ ИСПОЛНЯТЬСЯ)

Страховая услуга должна быть описана предельно четко и конкретно

Принцип рacta sunt servanda в механизме обеспечения выполнения обязательств по международным договорам Текст научной статьи по специальности «Право»

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Симонова Наталья Сергеевна

Pacta Sunt Servanda Principle in the Mechanism of Ensuring for Meeting Commitments under International Treaties

Текст научной работы на тему «Принцип рacta sunt servanda в механизме обеспечения выполнения обязательств по международным договорам»

Действие принципа pacta sunt servanda

Добавить комментарий Отменить ответ